Читать интересную книгу Дело с двойным дном [Версия про запас] - Иоанна Хмелевская

Болек обещал проявить максимальную деликатность и осторожность при обыске и вызвал своих сотрудников.

Теперь фонограмма сопровождалась дополнительными шумами, и беседа Болека со свидетельницей уже не была так отчётливо слышна.

— А теперь скажите мне, пожалуйста, когда и с какой целью вы учинили такой страшный беспорядок в квартире тёти? О том, что учинили его именно вы, мы знаем. Что вы там искали?

— Вот это! — нисколько не смутившись, ответила красивая Кася, указав на четыре старинных альбома для фотографий, лежавших на журнальном столике. — Когда я была последний раз у тётки, три дня назад, очень неприятный был у нас разговор, и тётка заявила, что сожжёт их. Или уничтожит каким-нибудь другим образом. А эти альбомы принадлежат мне!

В них фотографии моих родителей, и только я имею на них право! Сколько раз я просила, просто умоляла тётку хоть показать мне их. Ведь я никогда не видела лиц моих отца и матери! А о существовании альбомов знала. И пани Крыся тоже подтвердила, что они были и наверняка припрятаны тёткой. Тётка же ни за что не хотела их мне показать, а тут у нас произошёл крупный разговор, она и крикнула, что сожжёт их, а мне не покажет. Ну я и рассердилась. И принялась искать сама. Возможно, не очень аккуратно искала.

Но нашла! И забрала с собой.

— А тётка спокойно на это смотрела?

— Конечно, нет! Кричала, ругала меня, выдирала из рук вещи…

Девушка не закончила фразы, подумала и вдруг, решившись, сказала:

— Так и быть, признаюсь. Я ей пригрозила.

— Чем же?

— Больше всего на свете я боялась, что она и в самом деле уничтожит альбомы моих родителей. А она способна и не на такое, мне ли не знать? Вот я и вспомнила, что мне рассказывала пани Кристина. Ну, о том имуществе, которое мне осталось от родителей и которое тётка присвоила. Вот я и крикнула ей, что через суд потребую от неё отчёта! И знаете, только тогда поняла — это правда. Потому что тётка моментально перестала кричать на меня. Нет, альбомов она мне не отдала добровольно, но искать не мешала. Я и нашла! И когда с ними уходила, тётка потребовала от меня поклясться, что я никогда не потребую от неё финансового отчёта и вообще никогда не стану претендовать ни на какое имущество.

Я охотно поклялась. Не нужно мне никакого имущества! Я хотела наконец увидеть лицо моей матери.

* * *

— Я тоже захотел увидеть лицо Касиной матери, и, поверьте мне, мать оказалась такой же красавицей, как и дочка, — рассказывал поручик Болек, трудясь над куриной ножкой и соусе. — Очаровательная женщина! И видели бы вы её в тот момент! Я говорю не о матери, о дочери. У меня не осталось ни малейших сомнений — девушку действительно интересовали вот эти альбомы. Из-за снимков родителей она могла бы и тётку прикончить, но тогда сделала бы это днём раньше. Заполучить альбомы стало для неё навязчивой идеей, она была готова ради этого пойти на все, ну и пошла, отказавшись от притязаний на законное наследство…

— Должно быть, девушка и в самом деле необыкновенно хороша, — скептически заметил Януш, глядя на восторженного поручика. — Вон как голову тебе задурила…

А тот, проигнорировав ехидное замечание, продолжал без остановки:

— У неё и в самом деле предки были не из бедных.

Бабки, деды, отец располагали очень значительным состоянием, особенно дед или прадед, ещё до войны.

Видел я фотографию: роскошная вилла, какой-то приём на большой веранде, избранное общество, в дверях горничная с подносом в белом фартучке…

И, заметив наши скептические усмешки, горячо добавил:

— Нет закона, по которому красивая девушка обязательно должна быть виновной.

— Нет, нет, — примирительно сказал Януш. — Тем более, что у вас и доказательств её виновности нет. В вашем уникальном деле нет виновных, потому что оба мертвы, кража… кража тоже под знаком вопроса. То есть кража имела место, это доказанный факт, но в данном случае нет пострадавшего. У кого украли?

— У Каси…

— А ты уверен, что деньги в тайнике были её собственностью? Может, просто бесхозный клад. Вы узнали, что за клад, кем был спрятан? То-то. Рассуждения о прадедушке с его манией припрятывать свои богатства — не более чем слухи. Доказательствами вы не располагаете. Тот же, кто нашёл ничейное имущество, к уголовной ответственности не привлекается. В крайнем случае, претензии к нему может предъявлять лишь государственная казна, и то, если этот аспект не вызывает сомнений. И тогда вообще дело к тебе не относится.

— Так ты хочешь сказать, что дело о краже не в нашей компетенции?

— Создаётся такое впечатление. Но тут есть два сомнительных элемента: незапертая дверь и исчезновение золота. Само уйти оно не могло. Вот если бы его обнаружили у Каси…

— Но его не обнаружили. И вообще ничего подозрительного в её квартире не нашли.

— Значит, в вашем деле далеко не все ясно, и я бы это так не оставил. Даже если прокуратура придёт к другому выводу…

Болек рассердился:

— Остаётся надеяться, что ещё кто-нибудь кого-нибудь пристукнет. И тогда дело окажется в нашей компетенции. Я лично, во всяком случае, намерен разрешить девушке пользоваться квартирой, намерен отдать ей ключи. Посмотрим, что она сделает…

Тут в мужской разговор вмешалась я.

— У Януша появились какие-то сведения о продаже. Он начал было мне рассказывать перед твоим приходом. Кажется, ему удалось пообщаться с посредником.

Болек вопросительно взглянул на Януша.

— Удалось, удалось, — подтвердил Януш. — Ваше дело заинтересовало меня, в нем есть невыясненные обстоятельства, оставленные следствием без внимания, вот я и постарался выяснить их. На свой страх и риск. Такое, можно сказать, частное расследование.

— Дай Бог тебе здоровья! — обрадовался Болек. — И не тяни резину, рассказывай толком.

— Вопросом об обмене она занялась больше года назад и сама обратилась в фирму, занимающуюся продажей квартир. Позвонила посреднику-риэлтеру…

— Кто «она»?

— Тётка. Посредник приезжал в её квартиру, и состоялся примечательный разговор. Хозяйка квартиры, ваша покойница, заявила о своём желании продать квартиру, ибо стала старой и немощной, ей трудно самой содержать квартиру в порядке… гм… «в порядке». Вот она и решила квартиру продать, а сама намерена переехать жить к племяннице.

— Что?!

— То, что слышишь. К племяннице!

— Холера! Ты отдаёшь себе отчёт в том, что теперь мотив убийства — как на ладони?

— Отдаю, но ведь ещё не доказано, что это правда. Так тётка заявила посреднику. Посредник, как ему и положено, нос воротил, придирался, дескать, квартира в таком запущенном состоянии… Она заверила, что отремонтирует квартиру, приведёт её в полный порядок. Они поторговались, причём тётка проявила поразительную алчность, и риэлтер взялся за посредничество. В конце концов, не его дело, где собирается жить хозяйка продаваемой квартиры, это её проблемы. Он проверил то, что входило в его обязанности: право тётки на владение квартирой и, следовательно, на её продажу. Документы оказались в порядке, сделка была завершена, и посредник принялся за дело.

Он дал адрес тёткиной квартиры двум своим клиентам, оба побывали в квартире тётки, посмотрели квартиру и пообщались с тёткой, после чего один из них учинил посреднику скандал: как он смеет давать адреса сумасшедших баб. Ну и посредник воздержался от дальнейшего посредничества, только вот недавно дал её адрес Иоанне, потому что та очень настаивала.

Её чрезвычайно устраивало местоположение.

Поручик Болек помолчал, размышляя над полученной информацией, потом заметил:

— Я бы пообщался с тем клиентом, что учинил скандал посреднику.

— Я тоже, — сказал Януш. — И даже договорился с ним о встрече, завтра вечером. Дело чрезвычайно интересное, хотелось бы по возможности его прояснить.

— И я всячески поддерживаю эту вашу идею, поскольку с посредником уж наверняка не имею ничего общего, — одобрила я их планы. — Может, тогда Тиран отцепится от меня. Да, кстати…

Наконец-то вспомнила, о чем собиралась сказать Болеку! О чердаке. О моих гениальных рассуждениях на тему: что бы я сделала, если бы свистнула золото.

— Оставьте Касю хоть на минутку в покое, — сказала я, — и слушайте внимательно. Золото — очень тяжёлое, так ведь? И унести его непросто, кто бы там его ни похитил. Так вот, я придумала способ, которым мог действовать похититель. Придумала я, но ведь мог до того же самого додуматься и другой умный человек.

— И что же вы придумали, пани Иоанна? — заинтересовался полицейский. — Допустим, вы похитили золото, и что дальше?

— И не стала его прятать у всяких там родных и знакомых, а припрятала здесь, поближе…

И я в подробностях описала свои действия после того, как, допустим, свистнула золото, обнаруженное рядом с мёртвым взломщиком. Выносить из дома его не стала, опасно это, да и слишком тяжело. А вот подняться на чердак и там припрятать до поры до времени — раз плюнуть. И почти стопроцентная уверенность, что никто в доме не заметит.